
Отрывок из книги основателя Шнобелевской премии Марка Абрахамса «Это невероятно! Открытия, достойные Игнобелевской премии», представляющей собой сборник эссе о самых разных исследованиях вполне почтенных ученых. Только вот предмет этих исследований заставляет читателей сначала рассмеяться, а потом задуматься о весьма серьезных вещах, ведь автор рассказывает о довольно странных исследованиях в области биологии, физики, математики и других наук с большим юмором, иронией и — глубоким знанием человеческой природы.

Всякого рода перверсии, извращения и девиации начинают новую жизнь (по крайней мере, хронологически) с началом каждого нового столетия. Уильям Сэлтон, нью-йоркский психолог-клиницист, отпевает старое и приветствует новое в своем исследовании «Перверсии в XXI веке: от холокоста до караоке-бара». Статью опубликовал в 2004 году журнал Psychoanalytic Review.
Дав краткое изложение лишь нескольких из множества психологических теорий касательно различий между извращениями и неизвращениями, Сэлтон, в сущности, как бы принимает холодный душ и качает головой: «Я не стану пытаться опровергнуть эти теории или как-то противоречить им, — замечает он. — Лучше попробую их расширить и объединить».
И он пробует это сделать, описывая пациента, который без особой охоты согласился прийти к нему на осмотр. «Пациенту, которого я здесь буду называть Аланом, 28 лет, он цыганского происхождения. Его направил ко мне уголовный суд после неоднократных жалоб на то, что этот человек похищал бесплатные купальные халаты из номеров отелей высшего разряда».
Адвокату Алана неоднократно «удавалось добиться освобождения под залог и отправки обвиняемого на психологическую экспертизу, благодаря чему он избегал тюремного заключения, поскольку следствие установило, что Алан воровал халаты не с целью продажи и не с целью похищения того, что предыдущий постоялец мог оставить в карманах. Алан приносил похищенный халат домой, а затем онанировал на нем. Потом он выбрасывал халат, больше не представлявший для него никакого интереса, а следовательно, ему требовалось снова пробраться в отель и похитить очередной аналогичный предмет одежды».
Кроме того, у Алана имелась цель попеть в караоке-барах всех 50 американских штатов. Короче говоря, Алан, мягко говоря, испытывал некоторые психические проблемы. Поведав нам о них, Сэлтон действительно расширяет и комбинирует различные традиционные психологические теории, пытаясь разработать методику лечения.
Сэлтон воздает должное и некоторым своим предшественникам. «Перверсии всегда представляли интерес для специалистов», — радостно замечает он. С восхищением он пишет об исследовании, проведенном еще в ХХ веке: по сути, оно — гораздо более масштабный аналог того, чем сейчас занимается он сам. 452-страничный труд Рихарда фон Крафта-Эббинга Psychopathia Sexuallis, вышедший в 1906 году, помог выработать современный научный подход к извращениям, перверсиям и психическим отклонениям. Сэлтон отмечает, что эта книга «совершенно зачаровала и практикующих психотерапевтов, и психологовтеоретиков», поскольку она, по сути, является «каталогом различных типов и моделей девиантного поведения и соответствующих практик, затмевающих все, что можно отыскать в сегодняшнем Интернете». Книга также ввела в научный и повседневный обиход новые термины (самыми популярными стали «садизм» и «мазохизм»).
Несмотря на эти реверансы в адрес прошлого, исследование Сэлтона, посвященное извращениям XXI века, сосредоточено главным образом на бедном Алане, склонном к воровству гостиничных купальных халатов. Внутренний мир Алана, сокрушается Сэлтон, во многом «остается загадкой… Надеюсь, мне еще доведется написать об улучшениях в состоянии Алана, которые произойдут благодаря правильному лечению. Следующую статью о нем я планирую назвать „От караоке-бара к депрессивному состоянию“».
Читатели до сих пор с нетерпением ждут появления этого исследования, которое станет закономерным продолжением предыдущего.

Никто никогда не спит в одиночестве. Нет, состояние нравов тут в общем-то ни при чем. Это просто факт, закон природы. Вдумчивые переписи населения раз за разом выясняют, что и в официальном браке, и за его пределами подавляющим (пусть и безмолвным) большинством в каждой постели являются пылевые клещи.
Профессор Й. ван Бронсвийк из голландского Эйндховенского технологического университета долго и внимательно изучала, кто с кем спит и почему. Неприглядные подробности этого процесса она обсуждала на Зоологическом конгрессе Бенилюкса в 1994 году. Ее доклад назывался «Постельная экосистема».
Кровать — место весьма густонаселенное. Даже когда на ней не лежат люди, она буквально кишит биомассой. Ван Бронсвийк пишет, что эта биомасса «состоит из пылевых клещей (главным образом принадлежащих к семейству Pyroglyphidae) и домашних плесневых грибов (главным образом принадлежащих к родам Apserfllus, Penicillium, Wallemia), при сравнительно незначительной доле насекомых, паукообразных и бактерий». Но в основном это клещи.
Новость поразила широкие научные круги. За десятилетия, прошедшие после обнародования голландским профессором этих интимных деталей, многие исследователи также успели приобщиться к практике постельного биологического вуайеризма.
Кшиштоф Соларж из Силезской медицинской академии (Катовице, Польша) провел изыскания в трех постелях Сосновца (Верхняя Силезия). Результаты его наблюдений опубликовал в 1997 году журнал Annals of Agricultural and Environmental Medicine. В своей статье «Сезонная динамика численности популяции пылевых клещей и бельевой/матрасной пыли двух микроэкосистем в Сосновце (Верхняя Силезия, Польша): попытка оценки» ученый замечает, что ранее в Польше подобные исследования не проводились. Население города Сосновец составляло тогда около 250 тысяч человек. А вот о количестве пылевых клещей оставалось лишь догадываться.
Соларж подсчитывал количество клещей в образцах, собираемых в разные периоды года. Затем он сравнивал эти данные с уже опубликованными сведениями, собранными в постелях Чехии, Нидерландов, Румынии, Англии, Испании, Индии, Гавайских островов и т. п.
Пылевые клещи не всем по вкусу, хотя они могут влиять на вкусовые качества любого продукта, попав в него, — если надолго оставить его в открытом виде. Для некоторых пылевые клещи вообще не представляют интереса: большинство совершенно не желает делить с ними ложе.
Однако для энтузиастов здесь есть что поизучать и почитать. Всем любителям поэзии (даже клещам) очень рекомендую обратиться к произведению, которое опубликовали в 1972 году Х. Р. Сисей и Р. М. Добсон: «Исследования популяции клещей в домовой пыли Шотландии применительно к типу постельного белья». Для ценителя клещей, которому чужда поэзия, есть весьма прозаический шедевр 1981 года, автор которого — Дж. З. Янг: «Морфологическая адаптация к предкопуляционному сторожевому поведению у астигматических клещей».
Акарологи — специалисты по блохам и клещам — любят (подобно объектам своих исследований) собираться в группы. В поисках постельных партнеров (беспозвоночных или, быть может, каких-то еще) они ежегодно съезжаются на Международный акарологический конгресс. Если хотите, можете тоже поучаствовать. Организаторы прошлого конгресса заявляли: «Мы с нетерпением ждем… всех, кто разделяет с нами интерес к клещам и/или блохам».
В 2007 году профессор ван Бронсвийк получила Игнобелевскую премию по биологии за свою перепись наших микроскопических постельных спутников.

Джайлс Ски Бриндли, доктор медицины, член совета Лондонского королевского врачебного колледжа, член совета Королевского научного общества, знает, что это такое настоящая стойкость. В 1983 году, в Лас-Вегасе, на лекции в Обществе уродинамики, доктор Бриндли гордо продемонстрировал, что он может с помощью инъекции вводить медицинские препараты в собственный пенис, тем самым вызывая эрекцию.
Бриндли разработал первый по-настоящему эффективный метод лечения того, что в те дни обобщенно именовалось «импотенцией», а в наше время носит менее жесткое иносказательное название «эректильная дисфункция». Публичное выступление доктора в Лас-Вегасе гарантировало: его открытие не останется незамеченным.
Два десятилетия спустя Лоренс Клотц, уролог из Университета Торонто, изложил собственные впечатления об этом мероприятии в статье «Как (не) следует распространять новую научную информацию. Воспоминания о знаменитой лекции Бриндли», которая оживляет страницы урологического журнала BJU International и даже в чем-то делает им честь. Клотц рассказывает, что Бриндли «подчеркивал: никакой человек в здравом уме не сочтет чтение лекции перед большой аудиторией занятием эротически возбуждающим и способствующим эрекции. Поэтому он, по его словам, ввел себе папаверин, еще находясь в своем номере, а затем явился читать лекцию, намеренно облачившись в свободную одежду, чтобы легче было демонстрировать результат действия препарата… На лекции он одновременно спустил брюки и трусы, обнажив длинный, тонкий, явно эрегированный пенис. В зале воцарилась полнейшая тишина. Все затаили дыхание. Однако ученому показалось мало одной лишь демонстрации полового возбуждения со сцены. Атмосфера становилась все более напряженной. И тогда исследователь веско промолвил: „Я хотел бы предоставить кому-либо из зрителей возможность лично убедиться в степени возбужденности полового органа“. С брюками, спущенными до колен, он медленно прошествовал вниз по ступенькам, приближаясь к урологам и их спутницам, в ужасе смотревшим на него из первого ряда». И так далее.
Деятельность Бриндли охватывает самые разные сферы науки, медицины и даже музыки. Он изобрел новую разновидность фагота («Логично устроенный фагот») и в 1973 году совместил многие из своих разносторонних интересов в трактате, опубликованном в журнале Nature и озаглавленном «Скорость звука в изогнутых трубках и конструкция духовых инструментов».
Его эксперимент с уколом, вызывающим эрекцию, впервые попал в медицинскую литературу в 1986 году, когда мартовский номер British Journal of Pharmacology опубликовал работу Бриндли «Пионерские исследования воздействия препаратов, вводимых в пещеристые тела человеческого пениса при помощи инъекции». В ней Бриндли пишет: «Препараты вводились через иглу длиной 16 мм и диаметром 0,5 мм в правое пещеристое тело проксимальной [ближайшей к месту прикрепления] трети неэрегированного пениса. Затем пенис подвергся равномерному массированию с целью равномерно распределить препарат по обоим пещеристым телам. Этот процесс производился следующим образом…» Далее следует 307 слов, описывающих использовавшиеся препараты и технику массажа.
Последнее слово предоставим Клотцу. Он заявляет: «Профессор Бриндли принадлежит к пантеону прославленных британских чудаков, которые внесли яркий вклад в науку. Рассказ о его лекции заслуживает места в учебниках по истории урологии».

Концепция сексуализации пищевых продуктов многим обязана господину по имени Эрнест Дихтер. Как сказано в одной из недавних работ на эту тему, «Дихтер сыграл важнейшую роль в поощрении рекламных фирм к продвижению идеи разделения продуктов на мужские и женские». Во многих учебниках по психологии и маркетингу Дихтер назван «отцом мотивационных исследований».
В наши дни франкфуртский Институт Эрнеста Дихтера вовсю продвигает имя и дела великого человека, который профессионально сформировался в Вене, где долгое время с большим почтением относились как к проблеме пола, так и к пище. Позже Дихтер добился огромных успехов, советуя производителям продуктов делать их рекламу более сексуальной.
Кэтрин Паркин, доцент истории Монмаутского университета в Нью-Джерси, опубликовала в Advertising and Society Review свою статью под названием «Сексуальная принадлежность продуктов и Эрнест Дихтер: иллюзия неизбежности», где отдает дань дихтеризму. Она пишет, что Дихтер убеждал своих клиентов «продвигать продукты как женские или мужские» и «внушал веру в сексуальные качества различных видов пищи».
В частности, Дихтер рекомендовал представлять рисовые хлопья в виде «пышной, энергичной юной особы» и давал «подробные советы касательно того, как представить рыбу более мужественным продуктом».
Он умел разглядеть скрытый сексуальный потенциал в любой пище. Взять, к примеру, торт. Дихтер пишет: «Вероятно, наиболее типичным женским продуктом является торт… Свадебный торт представляет собой символ женского детородного органа. Акт отрезания первого куска, совместно осуществляемый женихом и невестой, служит недвусмысленным символом дефлорации». Более того, «желание женщин, чтобы торт был более сочным, лишь усиливает его феминный символизм». Нелюбовь женщин к сухим тортам «может являться проекцией чувств женщины относительно себя самой. Она хочет быть сочной и свежей, с сияющими глазами и влажными губами, а не высохшей, сморщенной, бесплодной старой каргой».
Дихтер осознавал, с каким аппетитом публика смакует все фрейдистское. Он неоднократно сообщал, что в течение 20 лет жил «через улицу от Зигмунда Фрейда» и посещал курс ораторского мастерства, который вела невестка Фрейда. Дихтер считал секс ключевым фактором для успешной продажи всех видов пищевых продуктов. Не обходил он своим вниманием и машины — страстно объяснял автопроизводителям, что «машина с откидным верхом подобна любовнице, а седан — жене».
Однако, судя по всему, главной его страстью оставалась пища. Паркин цитирует меморандум Дихтера 1955 года, озаглавленный «Замечания о творческом исследовании сексуального фактора в рисе» и подводящий научную основу под сексуализацию пищи. В нем говорится: «В ходе эксперимента, проведенного одним знаменитым хирургом, было установлено, что пища имеет половую принадлежность. Вводя барий при осмотре пищевода, наш доблестный доктор обнаружил, что когда он произносит при пациентке слово „салат“, ее пищевод расширяется, чтобы облегчить прохождение этой воображаемой рыхлой массы. Когда же при пациентах-мужчинах произносилось слово „бифштекс“, их пищевод реагировал сходным образом».
Как отмечает Паркин, в дальнейшем Эрнест Дихтер сосредоточился на исследованиях пищи, которую он относил к категории мужской. Его очень занимали шницели по-венски и мясные рулеты. «При поедании шницелей по-венски, — писал он в 1968 году, — мужчины обычно не выглядят такими „смущенными“, как женщины».
Journal information