I. Нация, политическое общество и государство
Смешение или систематическое отождествление нации и политического общества, или политического обществам государства, или нации и государства было проклятием современной истории. Совершенно необходимо подлинное восстановление [смысла] трех понятий, о которых идет речь.
II. Сообщество и общество
Как сообщество, так и общество являются этико-социальными и подлинно человеческими реалиями, а не просто биологическими. Но сообщество в большей мере связано с природой и с биологическим, тогда как общество ближе к творениям разума, к мыслительным и духовным способностям человека. Их внутренняя социальная сущность и их характеристики, как и сфера применения, не совпадают.
Общественная жизнь, как таковая, объединяет людей посредством некоего общего объекта. В общественных отношениях всегда присутствует объект, материальный или духовный, вокруг которого переплетаются межчеловеческие отношения.
В сообществе, как верно отметил Ж. Т. Дело, объект является данностью, предшествующей определениям человеческого разума и воли и действующей независимо от них, творя общий бессознательный дух, общие чувства и психологические структуры, а также многое другое. А в обществе объект является задачей, которую следует выполнить, или целью, к которой следует стремиться и которая зависит от установок разума и воли людей; цели и задаче предшествует творение разума индивидов — в виде решения или, по меньшей мере, согласия. Таким образом, в случае общества с определенностью возникает и берет главенство элемент объективности и рациональности в общественной жизни. Коммерческое предприятие, профсоюз, научная ассоциация являются обществами в той же мере, что и политическое общество. Региональные, этнические, языковые группы, общественные классы являются сообществами.
Сообщество является продуктом инстинкта и наследием конкретных условий и исторических структур; общество есть продукт разума и нравственной силы (того, что в античности называли "добродетель").
В сообществе общественные отношения исходят из конкретной исторической ситуации и окружающей обстановки: коллективные формы восприятия, или коллективное подсознание, имеют приоритет над индивидуальным сознанием, а человек является продуктом социальной группы. В обществе индивидуальное сознание сохраняет приоритет, социальная группа формируется [самими] людьми, а общественные отношения исходят из конкретной инициативы, конкретной идеи и добровольного решения личностей.
Даже в естественных обществах, таких, как семейное и политическое, то есть тех обществах, в которых природа нуждается и сама придает им первоначальную грубую форму, в конечном счете общество исходит из человеческой свободы. А в сообществах, даже таких, как региональные или профессиональные сообщества, вырастающие вокруг какого-либо отдельного общества, например промышленной или коммерческой структуры, сообщество [как таковое] вырастает из природы — я имею в «виду, — вырастает из адаптации человеческой природы к данной исторической ситуации или к непосредственному влиянию упомянутого промышленного или коммерческого общества на природную обусловленность человеческого существования. В сообществе социальное принуждение исходит от доминирования навязываемых человеку форм поведения и проявляет себя как предопределенность. В обществе социальное принуждение исходит из закона (law), или рациональных предписаний, или от идеи общей цели; оно требует индивидуальной совести и свободы, которые должны подчиниться велениям закона свободно.
Общество всегда вызывает к жизни сообщества и чувства сообщества внутри или вокруг себя. Сообщество никогда не может развиться в общество, хотя оно может быть природной почвой, на которой при посредстве разума возникает та или иная общественная структура.
III. Нация
Сейчас нация представляет собой сообщество, а не общество.
Нация — это одно из важнейших, возможно, самое сложное и совершенное сообщество, порожденное цивилизованной жизнью.
Слово нация происходит от латинского nasci, то есть от понятия рождения, но нация не относится к сфере биологического, подобно расе. Она относится к этико-социальной сфере — это человеческое сообщество, основанное на факте рождения и происхождения, включая все моральные значения этих терминов: рождение для разумной жизни и цивилизованной деятельности, происхождение от семейных традиций, социальной и юридической формации, культурного наследия, от общих представлений и обычаев, от общей исторической памяти, страданий, притязаний, надежд, предрассудков и обид. Вообще говоря, этническое сообщество можно определить как сообщество форм восприятия, укоренное как в физической почве, из которой группа берет начало, так и в моральной почве истории; оно становится нацией тогда, когда эта фактическая ситуация переходит в сферу самосознания, другими словами, когда этническая группа осознает, что она конституирует сообщество форм восприятия (или, скорее, имеет общий бессознательный дух) и обладает собственным единством и индивидуальностью, а также волей к продолжению своего существования. Нация — это сообщество людей, осознавших себя такими, какими сделала их история, оберегающих свое прошлое, любящих себя такими, какими они себя знают или представляют, с некоей неизбежной долей сосредоточенности на самих себе.
Будучи само по себе нормальным и благим, национальное самосознание в конце концов гипертрофировалось и вызвало к жизни чуму национализма, поскольку понятия нации и государства были перепутаны и смешаны самым неудачным и взрывоопасным образом.
Нация имеет — или имела — [свою] почву, землю; это не означает, как в случае государства, наличие территориальной основы власти и управления, но исток жизни, труда, боли и мечты. У нации есть язык, хотя лингвистические группы ни в коей мере не совпадают с национальными. Нация вырастает, опираясь на институты, создание которых зависит, однако, в большей степени от личности и сознания человека, или от семьи, или отдельных социальных групп, или от политического общества, нежели от нации, как таковой. Нация обладает правами, которые есть не что иное, как право личности быть причастными к специфическим человеческим ценностям национального наследия. У нации есть историческое призвание, являющееся не ее собственным призванием (как если бы существовали созданные самой природой и наделенные предопределением нации-монады), но лишь исторически случайной определенностью призвания человека к раскрытию и проявлению его разнообразных возможностей.
Нация — это не общество; она не переступает порога сферы политического. Она являет собой сообщество сообществ, наделенную самосознанием совокупность общих чувств и представлений, которые человеческая природа и инстинкт заставили сгруппироваться вокруг некоего количества физических, исторических и социальных фактов. Подобно любому другому сообществу, нация лишена руководящего начала: у нее есть элиты и центры влияния, но нет главы или правящей власти; есть структуры, но нет рациональных форм юридической организации; есть страсти и мечты, но нет общего блага; есть солидарность между представителями [нации], преданность, честь, но нет гражданского согласия; есть обычаи и многое другое, но нет формальных норм и порядка. Нация не взывает к свободе и совести личности, она исподволь вливает в человека [его] вторую природу. Нация — это общая форма частной жизни, она не знает каких-либо принципов общественного порядка.
В реальности национальная группа не может превратиться в политическое общество.
Идея политического общества может возникнуть в недрах национального сообщества, но [само] национальное сообщество может быть лишь благоприятной почвой и возможностью для ее расцвета.
Когда государство отождествили с нацией или даже с расой и когда, таким образом, животные инстинкты проникли в его плоть и кровь — воля государства к власти усилилась; оно позволило себе навязывать силой закона так называемый образ и дух нации, проводя при этом в жизнь культурный, идеологический, самодержавно-папистский тоталитаризм.
Нация не становится государством. Государство вызывает нацию к жизни.
IV. Политическое общество
В противоположность нации как политическое общество, так и государство относятся к сфере общества — даже общества в его высшей или "совершенной" форме.
Согласно Стори и Кули, "государство является политическим обществом или обществом людей, объединившихся ради поддержания их взаимной безопасности и ради успеха их совместных усилий".
Слово "государство, — продолжает Стори, — обозначает целый народ, объединенный в единое политическое общество; и государство, и народ государства являются равнозначными выражениями".
Наблюдается тенденция вытеснения термина "политическое общество" термином "государство".
Политическое общество (Body Politic, Political Society) есть целое. Государство представляет собой часть, и самую важную часть, этого целого.
Политическое общество, в котором нуждается природа и которого достигает разум, есть самое совершенное из мирских обществ. Оно представляет собой непосредственную и полностью человеческую реальность, стремящуюся к непосредственному и полностью человеческому благу — общему благу.
Справедливость является первичным условием существования политического общества, но согласие есть его жизнеутверждающая форма. Политическое общество стремится к подлинно человеческой и обретаемой в свободе общности. Оно основано на дарованиях личностей и их самопожертвовании. Во имя его [политического общества] люди готовы вверить свое существование, имущество и честь. Гражданское чувство заключает в себе как это чувство преданности и взаимной любви, так и чувство справедливости и закона.
Именно общий унаследованный опыт, а также моральные и "ментальные" инстинкты формируют некую эмпирическую практическую мудрость, гораздо более глубокую и сильную и гораздо более близкую к скрытой сложной энергии человеческой жизни, нежели любое искусственное творение разума.
Семейная, экономическая, культурная, образовательная, религиозная жизнь имеют для существования и процветания политического общества такое же значение, как и жизнь политическая.
Хотя в политическом обществе власть исходит снизу, через народ, нормой является то, что в целом динамика власти политического общества состоит из частных и частичных "уровней власти", поднимающихся по цепочке одна над другой, к высшей власти государства.
Общественное благосостояние и общий правовой порядок являются сущностными составляющими общего блага политического общества.
Общее благо — это не только совокупность общественных выгод и услуг, предполагаемых организацией коллективной жизни: это прочное финансовое состояние, мощные вооруженные силы; свод справедливых законов, добрых обычаев и мудрых учреждений, обеспечивающих структуру политического общества; наследование его памяти о великих исторических событиях, его символов и славы, его жизненных традиций и сокровищ культуры. Общее благо также с социологической точки зрения заключает в себе единство гражданской совести, политических добродетелей и чувства закона и свободы, деятельности любого вида, материального процветания и духовного богатства, унаследованной мудрости, действующей бессознательно, моральной стойкости, справедливости, дружбы, счастья, добродетели и героизма в частной жизни каждого из членов политического общества. Все перечисленное творит благую человеческую жизнь для множества людей в той мере, в какой передается и возвращается к каждому члену общества, помогая ему совершенствовать его жизнь и личностную свободу.
V. Государство
Государство есть лишь та часть политического общества, которая в наибольшей степени заинтересована в сохранении закона, поддержании общего благосостояния и общественного порядка, а также в управлении общественными делами. Государство представляет собой ту часть, которая специализирована на интересах целого. Это не человек и не группа людей, а совокупность учреждений, объединенных в очень важный механизм.
Гарольд Ласки описывает государство как корпорацию общественной службы.
Это своего рода произведение искусства было создано человеком, оно использует мозг и энергию человека и без человека ничего собой не представляет, но оно являет собой высшее воплощение разума, внеличностную, устойчивую сверхструктуру, о функционировании которой можно сказать, что оно рационально в квадрате, поскольку в ней творение разума, связанное законом и системой всеобщих правил, более абстрактно, более отчуждено от случайностей опыта и индивидуальности, а также более безжалостно, чем в нашей индивидуальной жизни.
Государство — это не высшее воплощение Идеи, как полагал Гегель; Государство — это и не некая верховная личность; Государство есть не что иное, как орган, которому дано право использовать власть и принуждение, орган, в который входят эксперты в области общественного порядка и благосостояния, — инструмент на службе человека. Заставлять человека служить этому инструменту есть политическое извращение. Человек как индивид существует для политического общества, а политическое общество существует для человека как личности. Не человек существует для государства; наоборот — государство существует для человека.
Государство подчинено политическому обществу как целому, и оно служит политическому обществу как целому.
Функции, выполняемые государством, направлены на служение политическому обществу, а не наоборот.
Теорию, которой я только что подвел итог и которая считает государство частью и инструментом политического общества, подчиненными последнему и наделенными высшей властью не на основе собственных прав и не ради него самого, но в силу и по мере требований общего блага, можно назвать "инструменталистской" теорией, дающей подлинно политическое представление о государстве. Но мы сталкиваемся и с совершенно другим, деспотическим представлением о государстве, основанным на "субстанциалистской", или "абсолютистской", теории. Согласно этой теории, государство является субъектом права, то есть моральной личностью и, следовательно, целым. Следовательно, государство либо подавляет политическое общество, либо поглощает его, обладая верховной властью в силу собственного естественного неотчуждаемого права и, в конечном счете, ради себя самого.
Весьма примечательно, что [само] слово государство возникло лишь в ходе современной истории; понятие государство предполагалось античными понятиями города (πόλις, civitas), которые по своей сути обозначали политическое общество, а еще в большей степени — в римском понятии Империи — в античности это никогда ясно не проявлялось.
Понятие моральной или коллективной личности, в котором понятие "личность" используется как уместная аналогия, с полным основанием применимо к народу как целому, поскольку народ как целое (естественное целое) представляет собой совокупность индивидов и поскольку их единство как социального целого происходит от их общего желания жить вместе, возникшего у каждого из этих индивидов.
Соответственно, понятие моральной или коллективной личности с полным основанием применимо к политическому обществу, которое представляет собой органическое целое, состоящее из людей. В результате и народ, и политическое общество являются субъектами (или носителями) прав, а именно: у народа есть право на самоуправление; существует отношение взаимной справедливости между политическим обществом и его отдельными членами.
Права народа или политического общества не могут быть перенесены на государство или переданы ему. Более того, в той мере, в какой государство представляет политическое общество (во внешних отношениях последнего с другим политическим обществом), "государство" есть лишь абстрактная сущность, не являющаяся ни моральной личностью, ни субъектом прав. Права, приписываемые ему, не есть его собственные права; это права политического общества, которое в идеале замещается абстрактной сущностью, а в реальности представлено людьми, на которых возложено бремя общественных дел и которые облечены особыми полномочиями.
В философии XVIII в., государство было превращено в верховную личность (так называемую моральную личность) и субъект права таким образом, что характеристика абсолютного суверенитета, приписываемого нации, неизбежно переходила к государству.
Конкретная функция государства (его главная функция) — гарантия правопорядка и проведение в жизнь закона. Но государство не является воплощением закона. И так называемый "суверенитет" государства (см. гл. II) никоим образом не является моральным и юридическим "суверенитетом" закона (справедливого закона), который имеет обязательную силу для совести и проводится в жизнь принуждением.
Абсолютистское понятие государства превращает этот символ в реальность, гипостазирует. Согласно этому понятию, государство — это метафизическая монада, личность; это целое "для себя", именно политическое целое в его высшей степени единства и индивидуальности.
Лишь тогда высшие функции государства — гарантировать законность и способствовать свободному развитию политического общества — будут восстановлены, а смысл Государства вновь будет постигнут его гражданами. Лишь в этом случае государство обретет свое подлинное достоинство, которое исходит не от власти и престижа, но от осуществления справедливости.
VI. Нормальный рост и сопутствующее ему отклонение от нормы
Никоим образом не осуждаю и не принижаю государство и его стремительное распространение в ходе современной истории.
Нам может не нравиться государственная машина; мне лично она не нравится. Но многие вещи, которые нам не нравятся, необходимы — не только фактически, но и по праву. С одной стороны, основная причина, по какой люди, объединенные в политическое общество, нуждаются в государстве, — это справедливый порядок. С другой стороны, социальная справедливость является первейшей необходимостью для современных обществ. Поэтому основная обязанность современного государства состоит в упрочении социальной справедливости. На деле эта основная обязанность неизбежно выполняется с излишним увеличением полномочий государства.
Проблема здесь, по моему мнению, состоит в том, чтобы отделить нормальное развитие государства от паразитирующих на нем ложных представлений, связанных с понятием суверенитета; и также в том, чтобы преодолеть общую отсталость, которая, навязывая государству слишком тяжелое бремя, подвергают его опасности серьезного ослабления.
Как описать эти отклонения от нормы? Они имеют место — что очевидно из всех наших предыдущих замечаний — в тех случаях, когда государство ошибочно замещает собой целое, все политическое общество в целом, и, следовательно, берет на себя отправление функций и выполнение задач, которые обычно относятся к компетенции политического общества и его различных органов. В таком случае государство становится патерналистским, т. е. не только способствующим осуществлению общего блага (что нормально), но и непосредственно организующим, контролирующим или управляющим в той мере, в какой требуют, по его мнению, интересами общественного благосостояния, всеми формами жизни — экономической, торговой, промышленной, культурной, областью научных исследований, также, как и сферами социальной защиты и безопасности.
То, что называется "национализацией", в действительности есть "огосударствление".
Остается фактом, что государство обладает умением и компетентностью в вопросах управления, законности и политики, но оно неизбежно нерасторопно и неэффективно — а значит, с легкостью становится деспотичным и нецелесообразным — во всех других областях.
Благодаря удивительному смешению терминов слово национализация имеет "социалистическое" значение, тогда как слово социализация, напротив, если бы его правильно понимали, передавало бы более персоналистические и плюралистические оттенки смысла. Поскольку, рассматриваемое в его подлинном смысле, это слово указывает на тот процесс социальной интеграции, посредством которого объединение в единую организацию охватывает не только капиталовложения, но также труд и управление, а все участвующие в этом предприятии личности и различные группы становятся в той или иной форме совладельцами и соуправляющими. Этот процесс является не наступлением на частную собственность, а ее развитием.
Если наша нынешняя социальная структура будет развиваться в нормальном русле, то первый этап, необходимый в интересах общественного благосостояния, должен состоять в государственном поощрении и поддержке масштабных предприятий, распланированных и осуществляемых не государством и не центральным политическим руководством страны, а посредством местных, частных, согласованных друг с другом инициатив, а также различных сообществ самих заинтересованных людей под руководством независимых назначенных чиновников. Таким образом, государство само могло бы положить начало движению постепенной децентрализации и "разгосударствления" общественной жизни, предвещая приход некоего нового персоналистического и плюралистического строя.
Общее благо политического общества требует определенной организации управления и власти в политическом обществе, а значит, особого органа, наделенного верховной властью во имя справедливости и закона. Государство и есть этот верховный политический орган. Но государство не есть ни целое, ни субъект права, ни личность. Оно — часть политического общества и, как таковое, стоит ниже политического общества как целого, подчинено ему и служит его общему благу. Общее благо политического общества есть конечная цель государства, и она важнее его непосредственной цели — поддержания общественного порядка. Главная функция государства состоит в соблюдении справедливости, и эта функция должна выполняться только посредством верховного контроля политического общества, причем, в основном, через внутренние структуры этого общества. В конечном счете политическое общество должно контролировать государство, которое, однако, само выполняет функцию управления и контроля. На вершине пирамиды всех отдельных структур власти, которая в демократическом обществе должна выстраиваться снизу вверх, государство обладает верховной властью надзора. Но эта верховная власть получена им от политического общества, то есть от народа; государство само по себе не обладает естественным правом на верховную власть. Как следует из критического анализа понятия суверенитета (чему посвящена вторая часть этой книги), верховную власть государства ни в коем случае не следует называть суверенитетом.
С точки зрения здравой политической философии в политическом обществе не существует суверенитета, то есть нет естественного и неотчуждаемого права на трансцендентную пли отдельную верховную власть. Ни правитель, ни король, ни император в действительности не были суверенными, хотя имели меч и атрибуты суверенитета. Не является суверенным и государство, и даже народ не суверенен. Один лишь Бог суверенен.
VII. Народ
О народе, так же как и о политическом обществе, следует сказать, что он не суверенен, но у него есть естественное право на полную автономию, или самоуправление.
Если рассматривать только политический смысл этого слова, то достаточно будет сказать, что народ представляет собой множество человеческих личностей, которые, объединившись под сенью справедливых законов, во взаимной дружбе и во имя общего блага их человеческого существования, образуют политическое общество. Понятие политического общества обозначает единое целое, состоящее из людей. Понятие народа обозначает естественным образом объединенных членов, составляющих политическое общество.
Поскольку народ есть люди, которые не только образуют политическое общество, но каждый из этих людей имеет бессмертную душу и вневременное предназначение, то понятие народа есть высочайшее и благороднейшее из основных понятий, подвергаемых нами анализу. Народ есть сама субстанция, живая и свободная субстанция, политического общества. Народ выше государства; не народ — для государства, но государство — для народа. Наконец, я хотел бы отметить, что народ имеет особую потребность в государстве, поскольку государство является специальным органом, призванным заботиться о целом, и поэтому оно обязано оборонять и защищать народ, его права и повышать его жизненный уровень вопреки эгоизму и собственническим интересам привилегированных групп и классов.
Для того чтобы укрепить и сделать успешным движение за социальное благосостояние, поддерживаемое государством, а также вернуть государство к его истинной природе, необходимо, чтобы многие функции, исполняемые ныне государством, были распределены между различными автономными органами плюралистически структурированного политического общества — либо по завершении периода государственного капитализма или государственного социализма, либо, как можно надеяться, в самом процессе современного развития. Необходимо также, чтобы народ имел стремление и средства для установления своего контроля над государством.
Читать дальше: https://anchiktigra.livejournal.com/2527258.html
Journal information