ЭТО ДАО. ОНО НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТ,
НО НИЧЕГО НЕ ОСТАЕТСЯ НЕСДЕЛАННЫМ.
БУДЬ КАК ДАО
Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой – счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе не знала, что она – Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я – Чжуан Чжоу. И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он – бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она – Чжуан Чжоу.
ЧЖУАН-ЦЗЫ
Что есть на самом деле, а чего нет? И есть ли это «самое дело» на самом деле– вот в чем вопрос.
Cамо Дао не вещественно, то есть не имеет конкретного облика. Что-то вроде силы в «Звездных войнах».
Даосизм как философское направление
Даосизм – философско-религиозное учение. Это значит, что под термином «даосизм» следует понимать как определенный стиль философской мысли, так и совокупность духовных практик. В течение многих столетий своего существования даосизм разделился на «народный» – с локальными верованиями и культами; «религиозный» – с институтами монашества, учителями и храмами и «мистический», объединяющий отшельников и алхимиков, ищущих бессмертия. Мы займемся «философским» даосизмом, представленным идеями двух его основателей: Лао-цзы и Чжуан-цзы.
Дао-Дэ цзин» – главный философский текст даосизма был написан, скорее всего, в промежутке между IV и III в. до н. э.
Середина второго тысячелетия до нашей эры в Китае была временем в духе сюжета Игры престолов. Кровавый, мрачный период войн и переворотов (начавшийся в V веке до н. э. и продолжавшийся до объединения Китая в 221 до н. э.), названный эпохой Борющихся Царств (Чжань-го), казалось, должен был потопить все интеллектуальные инициативы общества в более насущных проблемах и малиновых рубашках политических разборок. Но именно в эпоху Чжань-го создавалась классическая китайская философия, развивались ее основные школы. Даосизм как одно из влиятельнейших философских направлений сформировался на базе народных верований и экстатических практик. Исследователи ссылаются на тексты, найденные в 70-х гг. XX столетия в местечке Мавандуй близ города Чанша, столицы провинции Хунань. Обнаруженные археологами «Десять вопросов» («Ши вэнь»), содержат знания, которые впоследствии могли стать основой даосских практик (их примерная датировка – на сто лет раньше основных даосских литературных памятников). Например, гимнастические и дыхательные упражнения с характерной терминологией. Допустим, термин «сладкая роса» (гань лу), который обозначает или что-то появляющиеся при соединении земных и небесных сил, энергий (это то, что вы подумали, но «То-Что-Нельзя-Называть», потому что это философия не 18+), или просто слюну (даосы придавали ей большое значение) встречается и в ранних текстах, и в самом Дао-Дэ цзин, который был написан значительно позже. Тем не менее отсчет истории учения о дао ведется именно с философских текстов, демонстрирующих, что архаичные техники сексуально-ритуального характера и утренней гимнастики постепенного превращаются в нечто более системное.
Что означает название «даосизм»? Образовано от китайского «дао цзяо» – «Учение Пути». Путь (Дао), в свою очередь, одна из значимых категорий китайской культуры, как инь и ян, например. Современники Лао и первые последователи не использовали его в качестве самоназвания вплоть до IV–V вв., оно употреблялось в конфуцианских и буддийских текстах, чтобы отличать представителей разных школ от самих пробужденных.
В европейских языках «дао цзяо» встречается в варианте, начинающемся с «т» – Taoism в английском.
Основными философскими сочинениями даосизма являются уже упомянутый трактат «Дао-Дэ цзин» («Канон Дао и дэ» – «Книга Пути и благодати»), авторство которого приписывается легендарному Лао-цзы, и одноименное сочинение философа Чжуан-цзы, в котором происходит дальнейшее развитие учения. Оба текста представляют собой сборник притч и туманных афоризмов, оставляющий простор для толкований похлеще, чем твои детские рисунки.
Лао-цзы («Престарелый мудрец», «Старец-младенец») – древнекитайский философ, основоположник даосизма, которому приписывают авторство «Дао-Дэ цзин» – «Книги о дао и дэ» (канон Пути-дао и благодати-дэ), ставшей главным текстом канона. Родился около 604 г. до н. э. – место и дата смерти неизвестна.
В религиозном даосизме Лао-цзы под именем Лао-цзюнь почитают как божество и воплощение Дао, который несколько раз появлялся на земле в разных образах. В одном из обличий мыслитель родился с золотым лицом и седыми волосами (отсюда и имя «Старец-младенец»). Есть другое объяснение его имени – прозвища – это настоящая история Бенджамина Баттона по-китайски. Когда Лао вышел из утробы матери, он увидел, что мир, в который он пришел, настолько несовершенен, что ребенок решил вернуться, а затем родился уже стариком, чтобы было не так больно за бесцельно прожитое и путешествовать на пенсионные.
Говорят, что Лао был на 55 лет старше Конфуция и даже встречался с ним, оставив учителя Поднебесной в полном шоке («Сегодня я видел Лао-цзы, и он подобен дракону!»). Существует предание, что Лао был чуть ли не отцом Будды (Сиддхартхи Гаутамы), или по крайней мере создал своей проповедью философскую платформу для буддизма. Ему приписывали знание техник «вскармливания жизни» (ян шэн), позволяющих найти способ жить вечно. Кто знает, может, Лао-цзы ходит где-то среди нас и улыбается своими длинными седыми бровями.
Чжуан-цзы, или Чжуан Чжоу («Мудрец Чжуан», «Учитель Чжуан»), – китайский философ, который жил около III века до н. э., автор одноименного трактата, co-founder даосизма, как сказали бы сейчас. О нем тоже известно немного. Говорят, что он был чиновником-смотрителем шелковичной рощи, которому надоела его работа (немудрено, смотреть часами на тутового шелкопряда – вряд ли занятие мечты). Пустившись в странствия, Чжуан-цзы создал свой трактат (или по крайней мере первые семь глав, об авторстве остального текста спорят – часть приписывается ученикам или бог весть кому), ставший впоследствии основным текстом учения о Дао.
Символика инь-ян встречается практически при любом упоминании чего-то восточного. Философский далматин, черно-белые рыбки (или на что еще хватит твоей фантазии) упоминаются уже в «И цзин» (Книге перемен) – древнейшем памятнике китайской философии, который станет частью конфуцианской священной литературы, и в даосских трактатах, и даже (правда, в другой цветовой вариации) красуется на флаге Южной Кореи.
Эти два противоположных, но взаимодополняющих начала в современном символическом поле описывают все – от китайской системы государственного управления до принципов здорового питания.
Инь и ян родились из графической интерпретации теневого и солнечного склонов горы. Близкие, но не идентичные в своей сути части целого, получившие визуальное различие (при этом постоянно меняющиеся местами) под лучами света. Их сходство обусловлено единым происхождением, а различие создается третьей силой.
Для космического пространства ни темная сторона, ни светлая не выступают константой существования. Мистический закон «парного рождения» (шуан шэн) крутит колесо взаимопорождения всех явлений в мире. Начала и конца не существует в китайской философской мысли. Мотив кольца как модели мира и истории не сразу заходит нашему линейному восприятию любого движения. В западном человеке, выросшем в европейско-христианском контексте, глубоко сидит эсхатологическое ожидание конца, мешающего принять даосское спокойствие вечного потока.
Концепция инь-ян стала универсальной метафорой чередования событий в жизни человека и мира.
Инь в даосизме олицетворяет первозданный хаос, но не как что-то негативное или разрушительное в стиле маминой оценки порядка в твоей комнате (и жизни), а скорее подразумевающее нечто, в чем заложена потенциальная возможность рождения величественного (как в твоих волосах сразу после пробуждения). Да, пока оно (нечто) аморфное и неопределенное сродни да куай, но хаос – обитель бесконечных форм. Поэтому даосские мистики тяготели к инь, сравнивая само Дао с этим податливым, тягучим началом.
Ян, напротив, содержит в себе желание упорядочивать, разделять, создавая четкие очертания вещей и их иерархии. Вся имперская государственная культура воплощает тягу китайцев к ян. Строгость и ритуалистичность каждого действия китайского подданного, осознание своего места в жизни и Вселенной, не позволяющая сделать шаг вправо или влево от намеченного, – это попытка противопоставить регламент хаосу. Но как и в случае с уборкой комнаты, Вселенная не терпит перекосов. Ты не сможешь создать что-то принципиально новое, находясь в абсолютной симметрии выверенного до миллиметра пространства, при этом понимая, что для создания из хаоса тебе необходимо минимальное понимание порядка.
В мировоззрении даосов ни инь, ни ян не бывают абсолютными – это две стороны одного явления, не существующие по отдельности.
Дао-Дэ цзин» переносит эту концепцию в масштабы космологии: «Дао рождает одно, одно рождает два, два рождают три, а три рождают все существа. Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию».
Инь и ян – это силы, творящие вселенную и присутствующие в каждом творении. То есть не только ян в мужчинах, а янь в женщинах, как мы, профаны, думали. Мужчина в более поздней светской традиции действительно являлся выразителем начала ян, а женщина – инь, но это разделение далеко от философского понимания мирового дуализма, озвученного ранее (умозрительные построения, мол, «женщины с Венеры, мужчины с Марса» с разной энергетической начинкой – чушь). Все это следствие дальнейшего опатриархаивания общества и культры. В ходе превращений инь и ян возникает жизненная сила космоса, энергия мира (ци). Она в дальнейшем создает различные формы вещей, составляющие многообразие сущего. Таким образом, инь и янь символизирует основу непрерывных перемен, которые и называют Дао.
Дао это кто или что?
Спроси, что-нибудь полегче, потому что уже первые строчки «Дао-Дэ цзина» ставят читателей (и меня) в тупик, ведь если в мире у вещей нет постоянных имен, как именовать Дао, не говоря уже о том, какое определение подобрать для этого понятия: «Путь, что может быть пройден, не есть постоянный Путь-Дао. Имя, что может быть поименовано, не есть постоянное имя». Буквально «Дао» переводится с китайского как «путь», «подход», «принцип», «правда», а в трактате Лао-цзы под Дао понимается первоначало всего сущего: «Дао рождает Одно. Одно Двоих рождает. Двое рождают Трех, Трое рождают все сущее». То есть Дао предшествует всему сотворенному в мире, оно вечно, и само является не сотворенным. Это будто четвертое измерение в физике.
В нашем привычном восприятии пространство трехмерно. Мы видим предметы, осознаем их объем и положение в пространстве, благодаря длине, ширине, высоте. Но эта картинка статична, а если мы хотим представить движение, необходимо добавить к трем измерениям еще одно – время. Мы не видим само время, но замечаем его ход, течение. Все вокруг нас изменяется во времени, но невозможно точно сказать, это время пронизывает наше трехмерное пространство или пространство заключено в нем (либо как у Эйнштейна, время является частью пространства-времени). Дао подобно времени, мы видим результат его течения в изменении предметов, но не можем точно сказать ни что это такое, ни как оно работает. Дао просто есть, а мы находимся в нем или оно в нас, вопрос сложный.
Дао-Дэ цзин» содержит в себе учение о существовании двух ипостасей Дао.
С одной стороны, Дао – это запредельное постоянство, недоступное нашему восприятию и понятийному выражению.
Что-то за гранью нашего представления, создавшее Небо и Землю и с тех пор пребывающее в покое.
С другой – нечто присущее всему в мире, изменяющееся вместе с ним, доступное познанию, именованию и даже следованию (человеком пути-Дао). В этой трактовке Дао подобно реке, в которой мы все пребываем и вместе с которой движемся. Ипостаси Дао как бытие и небытие, которые переходят одно в другое. Лао-цзы не пытался точно описать суть Пути, он хотел помочь постичь природу Дао через окружающий мир, который наполнен им. Любое выражение Дао в словах лишь субъективное понимание, истинное осознание приходит через собственный опыт и взаимодействие с миром. Задача каждого – познать всеобщность Дао в многообразии его индивидуальных проявлений Дэ, пребывая в гармонии.
С санскрита karman – дело, действие, жребий – одно из смыслообразующих понятий в индийской философии. Мы не всегда корректно используем этот термин в повседневных разговорах. Например, устанавливая тождество кармы и судьбы (твой парень окатил себя горячим чаем после ссоры, где явно был не прав. Он думает: «Ведьма», а ты «Карма, ну и пару заклинаний»). Карма – это своего рода моральный закон Вселенной и в то же время сила, которая приводит его в действие. Мол, если тебе плохо сейчас, значит закон – сила сработала и дает тебе воздаяние за прошлые косяки (из прошлых перерождений, если верить Будде)
При этом сама карма безначальна и вечна, существуя не в мире сверхъестественного, а параллельно с ним. Ее закон не действует как фатализм банановой кожуры под ногами обидчика или нарушителя моральных норм. Уместнее говорить о кармизме через взаимосвязь морального закона и естественного, природного. То есть в любом деянии есть твой личный нравственный выбор, однако он уже продиктован «необходимостью», которая вроде бы естественна (типо иначе поступить нельзя: хотелось есть – я ел), и ведет к запланированным Вселенной последствиям. Нет границы между личным (твоими поступками) и безличным (неким багажом тебя из прошлых жизней, то есть и не тебя), ты как личность релятивизируешься (получаешь условный характер), и закон в качестве безличного начинает свою работу в твоей жизни. Карма – цикл и круговорот нравственности в природе.
Всегда говори «дэ»
Если Дао – изначальный закон, которому все подчиняется, то Дэ – его материальное воплощение, эманация. Переводится как «благодать», «добродетель», «совершенство». Это духовная сила, твой скрытый потенциал. Он сообразуется с твоей истинной внутренней природой. Будучи порожденным безличным Дао, Дэ придает ему индивидуальный характер: «Из пустоты Блага-Дэ Путь-Дао исходит вовне». Дэ похоже на понятие кармы в индийской философии. Тебе суждено что-то свое, нужно только найти этот способ только твоего существования, следуй которому, и будет тебе счастье. Можно жить, не понимая, какое оно, твое Дэ. Действовать в общих представлениях о добродетели в духе школьных объяснительных «Все побежали – и я побежал». Для даосов такое поведение недопустимо, потому что Дэ у всех разное, и даже если твое противоречит общественному представлению о благе, всегда говори «Да» своему Дэ, тому, что благостно именно для тебя.
Раз учение о добродетели Дэ нельзя формализовать в виде правил жизни и алгоритмов, а «Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао», придется свыкнуться с мыслью, что эта часть философии не фасуется по пакетикам для передачи всем и каждому.
В даосизме отрицается сама возможность создания карты, по которой можно было бы найти свой путь. Для даосского мудреца все те, кто обещает вам помочь найти верную дорогу, – шарлатаны. Пойди туда, не зная куда, принеси то, не знаю что – примерно так выглядят попытки научить пониманию Пути. Только свободный от знаний может познать тайну Дао, только «необработанный кусок дерева».
Рассказывают, что Лао-цзы шел через лес, который рубили. Но вот Лао-цзы увидел огромное не срубленное дерево. Оно было очень большим и прекрасным. Лао-цзы отправил своих учеников узнать, почему дерево не рубят.
«Оно бесполезно, – был ответ, – из него ничего нельзя сделать. Оно не годится даже для мебели».
И Лао – цзы сказал ученикам:
– Научитесь у этого дерева, станьте столь же бесполезными. Тогда никто вас не тронет. Это великое дерево. Взгляните, все эти деревья погибли, они были прямые и стройные. Должно быть, эти стройные деревья очень гордились собой, и они кому-то понадобились. Станьте бесполезными, но поймите смысл этого: не становитесь товаром, не становитесь вещью, иначе вас будут продавать и покупать.
Стать бесполезным, быть не формой для чего-то конкретного, а потенцией для всего, что угодно, желает тебе принцип Пу. Даже иероглиф пу обозначает ребенка, а вся суть его как раз в идее необработанного куска дерева. Смысл ее в том, что все предметы, будучи в их естественном состоянии, пребывают в энергетической целостности с миром и Дао. Дэ наличествует в Пу вместе с пониманием как жить и что делать. Пу – это такой простак, которому все удается.
Секрет Пу в том, что если перестать все усложнять и получать удовольствие от обыкновенных вещей, результат всегда будет тебя радовать.
Для начала просто наблюдай за собой, что в твоей личности искусственно добавленного или улучшенного, а что присуще изначально. Обнаружив в себе Пу, избавься от остального. Ты научишься спокойно «отражать» реальность, не стремясь менять себя и окружающий мир.
Современный человек не хочет казаться другим податливой глиной, чем-то простым и бесхитростным, он должен быть обработанным собственными усилиями мрамором, изменившим изначальную бесформенность на совершенство. Но какой в этом смысл, если Путь и так есть вечные перемены? Твои усилия нарушают гармонию с Дао, которое, подобно воде, неторопливо и постоянно меняет очертания окружающего. Созерцай и жди. Ты своим желанием все изменить гребешь в другую сторону. Доверься даосам, которые считают, что если хочешь что-то сделать, лучше ничего не делай: «Дао-Путь постоянен, в недеянии он пребывает, но нет ничего, не сделанного им».
Принцип деяний – у-вей
У-вэй означает невмешательство в естественный порядок бытия.
С одной стороны, у-вэй – это принцип, отрицающий деятельность, чьей целью является изменение естественных свойств вещей.
С другой – в «Дао дэ цзин» у-вей описывается как тип активности, когда даос вроде бы делает что-то, но наилучшим с точки зрения Дао способом. Учит, не используя слова; изменяет вещи, не прилагая усилий.
В основе недеяния идея, что мы совершаем кучу ненужных движений, слишком сильно принуждаем себя.
У-вэй не о ничегонеделании, а об умении позволять всему случаться самому собой.
В политике применение этого принципа Дао сродни позиции анархистов, которые, устранив внешний контроль государства, позволяют обществу наладить порядок изнутри. Хотя Лао считает идеалом социального устройства маленькую патриархальную страну, обособленную от других. Жители которой отказываются от благ цивилизации, даже от письменности, живя простой жизнью.
Недеяние и неделание – разные вещи. Неделание тоже может быть активным действием. Особенно отчетливо это осознаешь на пятый день отдыха, первого за три года отпуска.
Даосский идеал – действие без усилий, приходящее в результате единения внутренней природы Пу с пониманием собственной формы добродетели Дэ, которое ведет к гармонии с Дао. Каждое такое действие происходит без усилия и напряжения, к тому же ведет к успеху. Ты львица, замирающая перед добычей. Понимая, как охотиться, ждешь, чувствуешь ситуацию и делаешь один-единственный бросок. Это и есть у-вэй.
Откуда взялись легенды о даосах, создавших пилюлю бессмертия?
Ряд фрагментов «Дао-Дэ цзин» содержит тонкие намеки на способы продления жизни и обретения бессмертия через связь с Дао: «Ложбинный дух бессмертен. Его называют Сокровенной Самкой. Врата Сокровенной Самки – Корень Неба и Земли. Он тянется подобно нескончаемой нити: используй его без усилий».
А Чжуан-цзы говорит о совершенных людях древности, которые могут пребывать в любых формах и над которыми не властно пространство и время: «Пэн – цзу обрел его (Дао) – и прожил от эпохи Шуня до эпохи Пяти правителей; Фу Юэ обрел его – и стал советником царя У Дина, повелевая Поднебесной, а потом вознесся на небеса и, оседлав созвездия Стрельца и Скорпиона, стал странствовать в межзвездной выси».
На базе этих идей и формировались древние практики обретения вечной жизни, главной из которых стала «внутренняя алхимия» (нэй дань). Была еще внешняя (вай дань), которая напоминала современную физхимию. Только в лабораторных условиях создавался эликсир бессмертия – золотая пилюля. Даосские мистики верили, что чудесный напиток появился в результате соединения разных металлов в недрах Земли в течение всей истории мира. Они пытались повторить и ускорить природный процесс.
Внутренняя алхимия сделала лабораторию из самого человека в попытках получить из его соков и энергий бессмертное и наделенное магическими свойствами тело. Собрав воедино разные древние психопрактики, даосы разработали учение, которое в народной памяти сохранилось как рассказы о чудесах, левитации, свечении тела странствующих мудрецов. Сам Лао-цзы в одной из легенд жил 200 лет и излучал фиолетовое сияние, а в другой – он жив до сих пор.
Религиозно-философский мир Китая традиционно представляют как синтез трех крупных интеллектуальных традиций: конфуцианства, буддизма и даосизма. Причем последние две формируют философский каркас культуры, а конфуцианство – государственное и социальное устройство.
Конфуций считается современником Лао-цзы и основателем морально-этического направления китайской философии, которое в итоге победило учение о Дао, став государственной идеологией, принципы и правила которой и сейчас остаются основополагающими в духовной жизни Китая.
Конфуцианство не признает наличие в обществе всяких Пу существующих согласно принципу у-вэй, оно призывает к непрерывной активности на благо общества (чаще всего), отсутствие которой ведет к личным несчастьям. Особенно значимым делом является построение образцовой семьи. Это не где мама, папа, дети, золотистый ретривер и барбекю по выходным, как в рекламе американской мечты, а где каждый член семьи знает свое место и правила поведения, соответствующие отведенной социальной роли.
Если человек в даосизме живет в соответствии с Дао, то человек у Конфуция должен жить в согласии с принципами порядка и серединности.
По мнению основателя конфуцианства, прийти к золотой середине можно через умеренность во всех действиях и желаниях, обдуманность поступков и педантичное исполнение правил, установленных в обществе.
В конечном счете конфуцианство отстояло свое право на идеологичность, потому что было понятнее, чем туманные афоризмы Лао. Оно предложило простой выход из хаоса эпохи Борющихся царств: распределить социальные роли в обществе и следовать им в рамках этикета, четких ритуалов и правил.
Помнишь старую черепаху мастера Угвэя или По, а секретный ингредиент секретно-ингредиентного супа, которого нет? Черепаха есть воплощение принципа у-вэй. Угвэй – образ автора трактата «О пути и благодати», который ушел в вечность, стоя под персиковым деревом, где по преданию появился на свет великий учитель Лао (есть версии, что дерево было сливовым, но это уже ненужные заморочки из мира зануд и любителей флоры). Панда По – это Пу, чья простота позволяет ему справляться с трудностями и стать самым великим воином Поднебесной. Усатый мастер Шифу – вылитый Конфуций, который строго следует правилам, и только осознав их неэффективность в борьбе со злодеем Тай Лунгом, возвращается к естественности как методике обучения кунг-фу.
Хочешь понять, как вырастить в себе воина дракона по всем законам Дао, тогда усвой несколько уроков из свитка Дракона.
Цитаты из первой части мультфильма «Кунг – фу Панда»:
Выбрав дорогу, чтобы уйти от судьбы, мы именно там ее и встречаем.
– Ах, Шифу, друг ты мой старинный, панда не выполнит своего предназначения, а ты своего,
пока не расстанешься с иллюзией, будто все в этом мире зависит от тебя.
– С иллюзией?
– Да. Взгляни на это дерево, Шифу.
Я не заставлю его цвести, когда мне будет угодно,
или принести плоды раньше срока.
– Но кое-что от нас зависит.
Я захотел, и этот плод упал. И от меня зависит, где посадить семя.
И это вовсе не иллюзия, мастер.
– Да, но что бы ты ни делал, из этого семени вырастет персиковое дерево.
Ты можешь хотеть, чтобы выросла яблоня, но вырастет персиковое.
В волнении исчезает ясность, но если ты дашь волнам успокоиться, ответ станет очевидным.
Знающий не говорит, говорящий не знает.
Так, стоп. Я слишком много говорю о том, что нельзя выразить словами. Даже репликами мудрой черепахи из мультика. Каждый из нас уже все знает, даже если думает, что не знает, и ему нужен психолог-философ-учитель, чтобы это осознать. Ценность знания сильно преувеличена, а многие идеи (самые простые и в то же время гениальные) приходят к нам словно из неоткуда. Мы кричим «эврика», когда в будто бы пустом и спокойном уме зажигается лампочка озарения. Фишка в том, что это и есть погружение в Дао – ничто и что-то одновременно. Оттуда приходят в твою голову идеи, чем меньше помех из знаний и искусственных доктрин в твоем сознании, тем короче путь идеи из ничто в нечто.Если бы даосы решили переделать дзен-буддийскую притчу о полной чашке, в которую нельзя налить новое знание, предварительно не опустошив от предыдущего опыта, потому что новое будет, подобно чаю, переливаться через край, то они позволили бы чаю беспрепятственно разливаться по столу, заполняя пространство комнаты, потому что знание – новое или старое, бесполезная штука. Чтобы понять Дао, надо окунуться в него по самые мочки ушей. У Лао-цзы мочки были длинными, но и у обладателей нормальных ушных раковин есть шанс.
Journal information